Бомжи атакуют

«Я высасывала из него деньги, а он меня за это постоянно пиздил» — словно начало романа Булгакова.

Любовь, побои и измены под шум минских трамваев

Она сама себя называла «Бомжиха». Прозвище прилипло к ней в компании стримеров и алко-тусовок, где романтика нищеты считалась чуть ли не символом правдивости. Но за внешним весельем, рваными колготками и литровыми баллонами сидра скрывалась больная, гнилая история, в которой не было героев — только два обломка.

Бить — значит любить?

Когда она познакомилась с ним, казалось, хуже уже не будет. Он — типичный обрубок с порванной психикой, жил с мамкой, пил дешёвый спирт и верил в то, что женщин надо «воспитывать руками». Она — с синими веками, вечной усталостью в глазах и отсутствием паспорта. Но зато с каким-то дьявольским шармом, будто сама прошла курс актёрского мастерства на подземке Пушкинская.

«Я высасывала из него деньги, а он меня за это постоянно пиздил» — говорила она с усмешкой. Словно это — не исповедь, а строчка из хорошей белорусской прозы. Словно всё это было частью плана.

Измена как акт мести и выживания

Она жила у него — потому что своей квартиры не было, и уезжать в общагу к Вике из Орши не хотелось. Когда он уходил «на шабашку», она быстро принимала душ, мазалась дешёвым дезиком и звала к себе кого-то из подписчиков, «просто поболтать». Только болтовня быстро превращалась в секс. Не из страсти, а из какого-то холодного, звериного расчёта. Чтобы не чувствовать себя жертвой. Чтобы доказать — она тоже может.

Она не изменяла — она мстила. Или пыталась хоть как-то почувствовать власть. Она смеялась после, но смех был как у клоуна, у которого только что сгорел дом.

Минская осень и гнилые ступеньки

Жизнь текла по кругу: он бил — она изменяла. Он просил прощения, говорил, что не узнаёт себя. Она кивала и шептала: «Ладно, давай попробуем ещё раз». Потом снова были пиздюли, снова была измена, снова был душ и дезик. Минские дворы были свидетелями этой мерзкой мелодрамы.

А вечером они вместе шли в «Евроопт» за дошираком и литровкой. И никто со стороны бы не подумал, что эта пара — ходячий ад.

Мораль

Мораль здесь одна: если тебя бьют — уходи. Если ты мстишь сексом — ты не побеждаешь, ты гниёшь вместе с ним.

Минск не спасает. Любовь не спасает. Только ты сам себе выход.

А если уже прозвище «Бомжиха» — это твоя гордость, значит, пора выходить не в прямой эфир, а в прямую терапию.